Нина работала в бухгалтерии мебельной фабрики. Здесь же все время, как и она, трудился ее муж. Но его не стало пять лет назад – инфаркт. Дочке Анечке тогда было 13 лет. Нина приложила все силы, чтобы девочка не чувствовала себя ущербной, хотя зарплата ее была совсем небольшой, зато устраивал график – до 16-30. Да и премии иногда перепадали. Потом можно было и дочкой заняться, встретить ее из музыкалки, прогуляться с ней по парку.
Анюта не доставляла ей хлопот, хорошо училась, занималась музыкой. О глупостях, как другие девчонки в ее возрасте, не думала. Вечерами, конечно, ходила гулять, но возвращалась вовремя. Мальчики ее не интересовали, хотя выросла она очень даже привлекательной девушкой. Парни на нее засматривались. А она успокаивала мать:
-Да, не до мальчишек мне сейчас. Учиться надо. Вот получу диплом, тогда видно будет.
Матери нравился такой настрой, и она настояла, чтобы Аня выбрала экономический вуз: профессия бухгалтера перспективная и всегда нужная. Правда, сама девочка мечтала стать парикмахером, но маму ослушаться не могла.
И однажды на втором курсе эта послушная и спокойная девочка ошарашила мать:
-Мама! Ты только не волнуйся: у меня будет ребенок.
У Нины Ивановны прихватило сердце:
-Какой ребенок? У тебя даже парня нет!
-Помнишь, ты отпустила меня встретить Новый год у девчонок в общаге? Там и парни были. Выпили мы немного, потанцевала там с одним. Ну, и как-то само все получилось.
-Как само получилось? А он-то знает?
-Нет, не знает. Да, и зачем? Все равно я не оставлю ребенка.
Нина не могла поверить, что это говорит ее дочка, которая еще совсем недавно в куклы играла, домики рисовала. И теперь такое!
Она вспомнила про свою подружку Веру и сказала Анечке:
-Ты же знаешь Веру, мою подругу. Так вот, она тоже по молодости по глупости избавилась от ребенка, потом даже замуж вышла. А родить не смогла. Муж ушел к другой. И со вторым ребеночек не получился. Тоже разбежались. Только с третьим живет, и то только потому, что у него была дочь от первого брака. Ты такого же счастья хочешь?
-Я не знаю, мама. Мне еще учиться столько. Кто с ребенком-то будет сидеть?
-Ничего, справимся. Я уже год на пенсии, только пока работаю. Ну, а теперь уволюсь и буду вами заниматься. А ты учиться пойдешь, надо же диплом получать, чтобы хорошую работу найти.
В общем, уговорила дочку. На следующий день написала заявление, пришла в свой кабинет, и так жалко вдруг стало, что приходится уходить. Пожилые коллеги сочувствовали ей, а молодым было все равно.
По дороге домой купила фруктов и йогуртов – дочке надо и малышу. Подсчитала деньги в кошельке и вздохнула:
-Купила-то всего ничего, а денежки убыли заметно. Ну, ничего, как-нибудь выкрутимся, проживем. Главное – здоровье.
Почти весь срок Анюта ходила на лекции. Чувствовала себя нормально. Нина потихоньку готовила детское приданое: что-то недорогое покупала, да подружки давали то, что после внучат осталось, даже коляску дали, не новую, конечно, но вполне приличную.
Внучка родилась в срок. Но домой дочку с ней не выписали, потому что у малышки были проблемы с легкими, даже операцию делали. Наверное, поэтому она и была таким неспокойным ребенком: капризничала, спала плохо, засыпала только на руках. У Анюты от переживаний пропало молоко. Приходилось тратиться на дорогущие смеси. Потом еще обе девчонки простудились. Нина Ивановна с ног сбилась, пока вылечила их. Опять море денег пришлось потратить на лекарства.
Нина не могла отдохнуть ни днем, ни ночью. Днем готовила еду и дочке, и внучке, стирала, гладила. Сушить приходилось в комнате. От этих веревок с горой пеленок уже становилось дурно. Не думала бабушка, что так непросто будет ей. Ей казалось, что с Анютой не было таких проблем, одна справлялась, потому что муж на двух работах работал. А теперь две взрослые женщины с одной маленькой девочкой справиться не могут. И Анюту было жалко, она
от усталости стала похожа на тень. В университете пришлось оформить академку.
Чтобы как-то забыться, снять стресс Нина стала по вечерам прикладываться к рюмке. Ей казалось, что помогает. Уходила с едой ужинать в свою комнату, включала телек и отдыхала. И опять жалела себя:
-Работала бы себе спокойно, кофеек-чаек попивала, кости мужикам перемывала с девчонками, кто с кем и зачем.
За стеной закричала Алинка. Женщина даже вздрогнула:
-Да когда же это кончится!
Вбежала в соседнюю комнату и набросилась на Аню:
-Ты мать или не мать? Успокой уже, наконец, своего ребенка! Ни минуты покоя!
Наверное, на трезвую голову она бы так не кричала. Но сейчас ей было так жалко себя. Вернулась в свою комнату, глянула потухшим взглядом в зеркало: на нее смотрела уставшая пожилая женщина, с седыми прядями в волосах. Она вздохнула:
-А я ведь еще не старая. В моем возрасте и замуж выходят, вон, например, Лолита. Что ж я запустила-то себя так? Хотя, где денег на это взять? Все на памперсы и коммуналку уходит.
Лукавила Нина: на вино деньги находила. Нашла и на поход к знакомой парикмахерше, та ей за небольшие деньги сделала стрижку и подкрасила.
На следующий день дама решила выбраться на бывшую работу: вспомнила, что мастер Володя ей как-то комплименты говорил, в кино звал. Надела свое лучшее платье, купила тортик и пошла, якобы, девчонок из бухгалтерии проведать. Посмеялись с ними, обсудили новости. Уходя, Нина Ивановна, не торопилась: у проходной, как бы случайно, встретилась с Владимиром:
-Какая встреча! Привет, Володя!
-Привет! Хорошо выглядишь, словно и не уходила от нас.
-Да вот, соскучилась, к девчонкам забегала, чаю с тортиком попили.
-Я бы тоже от тортика не отказался.
-В чем же дело? Приходи ко мне завтра. Своим пирогом угощу.
Одним пирогом с чаем дело не обошлось. Нина поставила бутылку вина и пила ее, в основном, одна, потому что Владимир оказался непьющим. Женщина быстро запьянела, стала жаловаться на свою загубленную жизнь, как трудно троим жить на одну ее пенсию.
Открылась входная дверь – Аня с дочкой пришли с прогулки. Нина зло обратилась к дочери:
-Явились? А я тебе нового папу привела. Иди, знакомься.
Анна явно не ждала никакого папу, но руку ему протянула. Мужчина хотел погладить по головке ребенка, но Алинка раскричалась, и Аня ушла в свою комнату.
А Нина продолжала бушевать, обвинять дочь во всех своих бедах. Владимир пытался успокоить ее. Но она допила остатки вина и разошлась еще больше:
-Ты всю жизнь мне испортила! Мало я в тебя вложила? Что ж ты мешаешь мне личную жизнь устроить? А, может, я влюбилась?
Если тебе не нравится что, уходи на все четыре стороны.
Анюта собрала ребенка и ушла из дома. Женщина еще побуянила, кавалер ушел, а она прямо в красивом платье уснула на диване.
Утром, с трудом продрав глаза, кинулась в комнату дочери: там было пусто. Что-то стала вспоминать из событий вчерашнего вечера, выбежала на улицу – там их не было. Прибежала домой, стала звонить дочке, та не отвечала.
Потом зазвонил телефон, и какой-то мужчина сказал, что ее внучка находится в больнице, а дочь скончалась: поскользнулась на улице, упала и ударилась головой о бордюр.
Нина даже плакать не могла, только твердила:
-Мешали тебе дети? Вот, теперь дочечки нет, внучку в детдом заберут. Живи, радуйся тишине…
Но тишина давила, ей слышались голоса Анечки и Алинки…
Нина Ивановна забрала внучку. К вину больше не притронулась. Она пыталась забыть все случившееся, а чтобы выговориться, писала свою боль в тетрадку. Внучка росла. Однажды, когда та была уже большой девочкой, бабка решила рассказать ей все, повиниться, прощения попросить. Алина остановила ее:
-Бабушка, я все знаю. Я нашла твою тетрадку. Я не виню тебя. Кто я такая, чтобы судить тебя…
